17 января 1971

(Ученик читает Матери несколько отрывков из вчерашней беседы, которые будут опубликованы в "Бюллетене". Голос Матери похож на долгие стенания, но ее смех всегда готов вспыхнуть; как если бы этот смех оставался единственной истинной физической вещью.)

Это хорошо, ты сделал как раз то, что нужно. Это точно так, сказано точно.

Действительно, это не бесполезно.³

(молчание)

У меня такое впечатление — такое ясное ощущение: контакт (с Сатпремом) был СОЗНАТЕЛЬНЫМ все время. Это был сознательный контакт. Как если бы мы делали совместное усилие, чтобы понять вещи — обстоятельства складываются так, чтобы помочь вам и благоприятствовать вашему пониманию.

Но даже в тот момент, когда, внешне, я очень страдала, и люди думали, что я была вся в своем страдании, оно меня не занимало. Я не знаю, как объяснить... Я хорошо вижу, что это бедное тело было далеко не блестящим, но это меня не занимало; все время было впечатление этой... этой Истины, которая должна быть понята и проявлена.

Я себя спрашивала, я себе говорила: "Как это так вышло, что я не видела тебя столько дней?" И такое впечатление, что я все время была с тобой. Это было ясно — ясно-ясно-ясно, сильно, очень сильно... Совершенно естественное ощущение — не найденное, не результат усилия, ничего подобного: совершенно естественное; такое впечатление, что мы там были вместе (жест над головой), как раз прямо над самой головой — вместе прямо над головой. И то, что ты прочитал, это в точности то, что я могла бы сказать.

Это то, что ты сказала.

Это очень хорошо. Я довольна.

Это будет полезно.

(Мать берет руки Сатпрема)

Так что... Я не знаю, я могу встречаться с тобой по утрам, если это необходимо — только дай мне знать.

Это ты должна мне дать знать! Лучше ты скажи мне, когда ты думаешь...

Я... ты знаешь, во внешней видимости (в видимости, все — видимость!), я стала бедной маленькой развалюхой (смеясь), которой больно. Это не кончилось. Еще бывают такие часы; в течение этих часов мне еще больно. Это не кончилось. Так что видимость точно такая: нечто вроде болезненного барахла. Но это не имеет значения; если ты мне скажешь: "Мне надо тебя увидеть" или "Я хочу что-то спросить", или... тогда я отвечу "да" и позову тебя. Так будет удобней для тебя.

Я никогда не посмею.

Я не могу ничего организовывать, потому что...

Да, милая Мать, да.

Потому что я еще... четверть человека!

Милая Мать, когда ты захочешь, сама позови меня.

Во всяком случае, когда "Бюллетень" будет готов, приходи ко мне и почитай мне его.

До свидания.

(ученик выходит, Мать берет руку Суджаты)

(Смеясь) Я отдала твои цветы Сатпрему!... Для тебя не осталось ничего!

У меня твои руки, милая Мать!

Все в порядке, моя крошка?

Да, милая Мать.

У тебя было что-то не в порядке там (жест, указывающий на грудь), это кончилось?

Почти кончилось.

Только почти... Ты кашляешь?

Нет, милая Мать.

(Мать остается сконцентрированной)

Хочешь ли ты иметь у себя маленькую фотографию, или же у тебя уже есть?

Я хотела бы, милая Мать.

(Обращаясь к помощнице:) Принеси мою коробку с фотографиями. Какую-нибудь фотографию, которую ты могла бы хранить вот так (на груди).

Ты видела эту фотографию?

Нет, милая Мать.

Ты ее не видела!

(Мать держит фотографию между двух рук)

Я даю тебе эту фотографию специально для того, чтобы ты вылечилась ПОЛНОСТЬЮ. Полностью, чтобы тебя больше ничего не беспокоило.

Да, милая Мать.

До свидания, моя крошка.

Затем, ты тоже можешь дать мне знак (смеясь): "Будет хорошо, если ты встретишься с Сатпремом!" идет? (смех)

Хорошо, милая Мать.

Когда ты очень захочешь меня увидеть.

Я всегда очень хочу тебя видеть!

(Смеясь) Ты можешь приходить [каждый день] и говорить: "Доброе утро, Мать! доброе утро..." (Мать делает легкий жест рукой)

Хорошо, Мать!

Это всегда возможно. Сейчас не так, как прежде. Теперь у меня есть время.

До свидания, моя крошка.

Я никогда не оставляю тебя.